Красивые отчеты или жизни детей: психолог − о подростковых суицидах в Казахстане

Психолог Светлана Богатырева написала резонансный пост в Facebook, раскритиковав государственную программу предотвращения детских самоубийств. Youth.kz взял эксклюзивное интервью у специалистки, чтобы выяснить причины проблем и пути к их устранению.

− В своей публикации вы назвали сырыми программы, по которым работают психологи. Можете сказать, что в них «сырое»? Что необходимо улучшить?

− Когда я говорила о «сырых» программах, имелась в виду антибуллинговая программа «ДосболLIKE», которая была разработана в Институте Муркен и была спущена во все школы Казахстана. 

Конечно, институт рапортует о том, что программа работает и приносит хорошие результаты, которые они, якобы, увидели на пилоте. Но, во-первых, никаких данных, как эта эффективность замерялась, в открытых источниках, нет. Во-вторых, мы с начала 2025 года по май делали мониторинг этой программы с точки зрения специалистов школ (пока мы не делали версию детей и родителей). И выявили множество недочетов этой программы. 

Например, не распределена четко нагрузка между сотрудниками школы, которая в итоге падает на школьного психолога. Плюс вопросы вызывают занятия, которые проводятся по этой программе.

С одной стороны, в школах существуют уроки личной безопасности, которые и вопросы буллинга должны покрывать. Но, с другой стороны, эти четыре урока «ДосболLIKE»… Кто должен их проводить? Какую квалификацию имеют эти специалисты? Все это вызывает много экспертных вопросов. Поэтому мы называем программу сырой, нужно привлекать экспертов и дорабатывать, чтобы приносить ощутимый результат. Программа появилась, но цифры по детскому суициду и буллингу не падают. Так что не совсем корректно говорить, что программа эффективно

− Вы говорите о неадекватной рабочей нагрузке на психологов в Центрах поддержки. В чем это выражается?

− Это не только психологов в Центрах поддержки касается, но и школьных психологов. Есть 338-й приказ, который описывает их функционал: он очень широко описан, что позволяет с психологов требовать все.

Мой фонд Just Support поговорил с психологами и мы пришли к выводу, что нужно создавать четкое руководство и четкий план для школьных психологов. Мой фонд уже семь лет занимается вопросами психологической поддержки подростков, в том числе и анализируем государственные системы.

Единое четкое руководство для психологов унифицирует их деятельность, поэтому можно будет сравнивать и требовать, ведь в стране будет единая система работы. Во-вторых, для них появятся понятные правила: что они делают, какие объемы? Не будет такого, что сверху будет внезапно падать задача, которую нужно срочно сделать. А ведь это сбивает всю работу.

− Вы говорите, что у родителей нет доверия к службам поддержки. Как вы считаете, на что родители должны обратить внимание, чтобы избежать непоправимого?

− Родители не очень доверяют государственной системе. Видимо, под этим есть свои основания. Очень часто мы сталкивались с тем, что нарушается конфиденциальность: обратившись к школьному психологу, подросток сталкивался с тем, что на следующий день вся школа говорит о его проблеме.

Мы зачастую видим невысокую квалификацию у этих специалистов, родители это видят. Было бы хорошо им самим уметь замечать тревожные признаки поведения детей. Суицидальное поведение имеет специфические признаки, но это больше относится к почти совершеннолетним детям. И там мы часто видим такую картину, когда ребенок или уже взрослый человек завершает какой-то этап, приводит в порядок дела, раздает вещи, как бы прощается с людьми. Но такие признаки, как правило, проявляются у более зрелых детей. Чем младше ребенок, тем он импульсивнее, чем чаще он может совершать суицид без каких-то подготовительных мероприятий. И поэтому очень важно отслеживать эмоциональное состояние: сон, аппетит, реакции, тревожность, депрессия, возбужденность, замкнутость. Все эти вещи косвенно могут свидетельствовать о суицидальном поведении. Если родители это замечают, то нужно разбираться: самим или идти к специалисту.

− Как вы думаете, какие основные причины, подталкивающие подростков к такому страшному шагу?

− В суицидологии основной причиной считается состояние ментального здоровья человека. Человек с хорошим устойчивым состоянием, как правило, справляется с жизненными вызовами. А если состояние расшатанное, если уже накопилось много чего, то он справляется хуже и может не выдержать.

В целом, структура личности тоже имеет значение, насколько человек вообще умеет решать проблемы и справляться с трудностями. Все это важно. Все эти вещи, которые мы обычно называем причинами, являются не причиной, а триггером, который лег на какую-то внутреннюю картину.

Например, у ребенка долго копилось напряжение, он пытался долго решать проблемы по-своему, но в какой-то момент у него ресурсы истощились, поэтому очередной вызов может стать для него решающим. Это могут быть проблемы с родителями, трудности в учебе или сложности в личной жизни с противоположным полом или одноклассниками.

В последнее время очень значимой стала интернет-среда, откуда тоже сыплются вызовы, но тут тоже надо понимать, что сам по себе интернет ничего не решает. Нужно понимать, на какую почву это ложится, какое состояние психики у ребенка. Если есть что-то, что беспокоит, то лучше обратиться к специалистам, которые разбираются и могут в этом помочь. Раньше психиатрическая и психологическая помощь была стигматизирована, но теперь люди чаще обращаются и получают хороший результат.

− Вы рассказываете о несоответствии официальной информации реальной картине. Как считаете, почему это происходит?

− У нас любят отчетность, красивые цифры, успехи и хвастаться ими. Опасаются проверок, увольнений. Конечно же, государственные деньги выделяются на разработку этих программ, так что эффективность их важна. Но когда речь идет о жизнях детей, нужно иметь какую-то моральную ответственность и видеть недостатки, устраняя их.

Кажется, что любой продукт, какой бы гений его ни разработал, имеет недостатки, он должен иметь этап анализа и поправок. А когда люди с налету говорят, что их программа хорошая, то тут у всех должны возникнуть вопросы: «Неужели мы такие эксклюзивные, раз мы разработали что-то уникальное?»

Например, финская программа существует уже 50 лет, но она все еще дорабатывается и исправляется. Там никого не ругают и не снимают с должности за недостатки: это считается частью процесса.

А у нас эти витринные отчеты подминают под себя, к сожалению, здоровый процесс доработок. Проще показать, что уже все сделано и работает, оправдав какие-то вложения и затраты.

Но, опять же, повторюсь, когда на кону жизни детей, нужно уметь перестраиваться, менять подходы и процессы, где-то показывая и недостатки. Это не говорит о том, что программа плохая и не работает − это часть процесса ее внедрения.